Пустая лодка

Дзэнская притча
Лин-чи рассказывал:
Когда я был молодым, мне нравилось плавать на лодке. У меня была
маленькая лодка: в одиночестве я отправлялся плавать по озеру и мог
часами оставаться там.
Однажды я сидел с закрытыми глазами и медитировал. Была прекрасная
ночь. Какая-то пустая лодка плыла по течению и ударилась о мою. Во мне
поднялся гнев! Я открыл глаза и собирался обругать побеспокоившего
меня человека, но увидел, что лодка пуста. Моему гневу некуда было
двигаться. На кого мне было его выплёскивать? Мне ничего не оставалось
делать, как вновь закрыть глаза и начать присматриваться к своему
гневу. В тот момент, когда я увидел его, я сделал первый шаг на моём
Пути.
В эту тихую ночь я подошёл к центру внутри себя. Пустая лодка стала
моим учителем. С тех пор, если кто-то пытался обидеть меня и во мне
поднимался гнев, я смеялся и говорил:
-- Эта лодка тоже пуста.
Я закрывал глаза и направлялся внутрь себя.

Появление души у ребенка

То есть, как считалось, невидимой бессмертной субстанции, являющейся
необходимым атрибутом живого человека и находящейся внутри его тела. В
народных представлениях отсутствуют ясные или законченные описания души. По
словам корреспондента Этнографического бюро кн. В. Н. Тенишева, "у
крестьян... понятия о душе настолько смутны и неясны, что, положительно, не
представляется никакой возможности усвоить и передать эти понятия в
какой-либо определенной форме".

При всей противоречивости мнений о времени П. д. у р. их объединяет одна
общая черта -- это представление о возникновении души извне, причем она не
сама появляется, а ее "приносят", "вкладывают", "сажают". В качестве
подателя души выступают Бог или ангел: "Ребенок зарождается в момент
соития и душу ему дает Бог" (Вологодская губ.), "Ангел, приносящий душу,
пишет в книгу его судьбу и кончину" (Пензенская губ.), "По мнению
крестьян, душу младенцу приносит ангел" (Владимирская губ.). В Пензенской
губ. зафиксировано свидетельство, что в ситуации рождения внебрачных детей
"им душу приносит не ангел, а черт".

В народной антропологии могут быть отмечены три версии появления души: а)
в момент зачатия: "А душу Бог дает тотчас после зачатия" (Новгородская
губ.); б) в середине беременности ("живая половина"): "После половины
беременности мужья избегают совокупляться, так как ангел приносит
младенческую душу", "Считается плод одушевленным со второй половины
беременности, с тех пор, когда ребенок начинает шевелиться в утробе"
(Калужская губ.); в) при рождении: "Как только ребенок родится, Господь
посылает Ангела-хранителя с душой для младенца" (Орловская губ.), "Душа у
всех одинакова, когда рождается младенец, ее и сажает ангел-хранитель"
(Владимирская губ.).

Распространение той или иной версии зависит от того, какое из свойств
души выбирается в качестве "опознавательного" признака ее наличия. Там,
где речь идет о появлении души в момент зачатия, важнейшим становится мотив
дыхания -- духа (ср. ярославское представление: "Если во время
совокупления не дышать -- не зачнешь" -- или заговор на бесплодие:
"Обручается раба Божья N... и раб Божий N в рабу Божью N не впущает плоть
свою и дух"). То есть связывали душу с дыханием, а через него -- и с
ветром. В этом контексте показательно, что причину неестественной смерти
видели в возникновении сильного ветра. И с другой стороны, считалось, что
тихий ветер происходит от дуновения ангелов. В этой связи выражение
"ветром надуло" как эвфемистическое обозначение беременности может
пониматься и буквально, как свидетельство того, что ангел своим дыханием
вкладывает душу в младенца.

В сказочных сюжетах ветер также может быть причиной зачатия. Например,
на вопрос к находящемуся в утробе герою: "Откуда он?" -- получают ответ:
"Я с ветру". Таким образом, дыхание или ветер, выступающий иногда как
результат дыхания, являются своего рода носителями душ, средствами их
перенесения.

Иной атрибут души, а именно -- движение, становится важнейшим признаком
той версии, когда душа появляется в середине беременности. Можно дополнить
вышеприведенные свидетельства такими: "Душу в младенца вкладывает Ангел...
в половине беременности, когда начнет шевелиться" (Вологодская губ.),
"Как шевелиться будет, тожно и душа вложится от Господа Бога" (Сибирь). С
этого времени про беременную говорили, что она "о двух душах". Со второй
половины беременности действовали многочисленные запреты для будущей
матери: нельзя месить хлеб, поднимать тяжести, делать аборт, иначе
"христианская душенька будет загублена", кроме того, запрещались
супружеские отношения, а все желания беременной старались исполнить, так
как "всего этого требует душа младенца". Считалось, что первое движение
младенца в некоторых случаях становится "судьбоносным": "Если в первый
раз почувствует шевеление в утробе во время кормления скотины... будет ему
[младенцу] удача в скотоводстве; когда стоит на реке, то ребенок будет
хорошим рыболовом; если на базаре -- торговцем". Повсеместно бытовало
поверье, что кого беременная первым увидит после движения плода, на того
будет похож ее ребенок. Представления о глубинной связи души и движения
находят поддержку в области языковых фактов, точнее -- в клишированных
выражениях: "душа трепещет, волнуется, ходуном ходит" и т. д.

Наконец, в третьей версии, согласно которой душа появляется после родов,
вновь актуальным становится мотив дыха--ния. Эта версия наиболее близка
христианской концепции, в ней утверждается, что душа человека сотворена
Богом тем способом, который называется дуновением Божием. Так, в Псковской
губ. считали, что "только во время крещения Бог дает младенцу душу --
когда священник на него дует". Здесь очевидно неразличение в народном
сознании категорий духа и души. Дуновение как средство оживления
новорожденного широко известно в народной медицине. Если ребенок рождался
слабым, то повитуха дула в уши, темя, рот, нос. В Сибири новорожденному
дули в темя, потом в правое, а затем в левое ухо, в Енисейском округе
мнимомертворожденному дули в темя.

Возможно, эти представления связаны с "витальной" семантикой ушей и
темени. Известны достаточно многочисленные случаи фиксации поверий,
согласно которым Святая Дева Мария родила Спасителя через темя или ухо, к
этому же следует добавить широко распространенные объяснения для детей, что
"они появились из уха матери". Помимо этого темя отдаленно связано с
дыханием, о чем свидетельствует обозначение несросшегося темени у ребенка
словом "дыхлинка".

Исключительно в третьей версии становится значимым еще одно проявление души
-- это смех младенца. Так, в Калужской губ. считали, что "если
новорожденный начинает смеяться, это означает, что в нем народился
младенческий дух... Младенческий дух зовется "жиренький". Чужому ребенка
не показывают, так как "жиренький" этого не любит". Смех ребенка связан
с ангелами, которые принесли ему душу (ср., например, широко
распространенное у русских представление о том, что когда ребенок смеется
во сне, то это означает, что его "ангелы тешат").

В целом представления о зарождении души весьма разнообразны в народной
антропологии, хотя и имеют некоторые общие черты. Несомненно, в них
обнаруживается значительное влияние христианской концепции души, согласно
которой душа творится вместе с телом. С другой стороны, так как сама
церковь с точностью не говорит, в какой именно момент появляется душа, то
подобная неопределенность послужила мощным импульсом к формированию
достаточно широкого спектра народных представлений о времени зарождения
души.